Шаман - Страница 11

Когда мужчина и женщина свернули в один из переулков, чтобы срезать путь, откуда-то сбоку послышались шаги. Быстрые и равномерные, они указывали на человека, куда-то спешащего по своим делам. Станислас именно поэтому не обращал никакого внимания на их обладателя. Но стоило тому появиться в пределах видимости, как Пенске понял свою ошибку. На этого человека ему нужно было посмотреть издалека. Нет, разумеется, мужчина лет тридцати-тридцати пяти, плотного телосложения с широким лицом, действительно шел куда-то по своим делам. Об этом свидетельствовал его взгляд, устремленный вдаль. Станислас все это сразу увидел, примерно за секунду до того, как незнакомец обратил на него свое внимание. Но, кроме этого, Пенске так же почувствовал, что человек перед ним был неправильным. Таким же неправильным, как и мужчина в магазине или некоторые представители толпы перед театром. Что-то подсказывало Станисласу, что с такими людьми ему лучше не сталкиваться. И, как показало дальнейшее, это 'что-то' было абсолютно право.

Прохожий сначала посмотрел на Хелену, что было вполне нормально для всякого мужчины, а потом скользнул небрежным вглядом по Станисласу. Его взгляд сразу же вернулся к Пенске одновременно с появлением на лице выражения ненависти. Казалось, на его физиономии застыла маска, сделанная тем же самым мастером, который изготовил маску для мужчины в магазине. Но, в отличие от того, встреченный на улице незнакомец сразу же перешел к действиям.

Прыгнув в сторону Станисласа без всяких слов или звуков, он резко ударил его в живот. Пенске согнулся от невыносимой боли. Он не мог вдохнуть. Следующий удар сбил его с ног. Возможно, незнакомец занимался ранее какими-то единоборствами или просто находился в хорошей форме. Его удары были четкими и тщательно отмеренными. Даже бесконечная ненависть, застывшая на его лице, не отразилась на их качестве.

- Что вы делаете?! - закричала Хелена, бросившись к незнакомцу, и пытаясь удержать его.

- Прочь! - ответил тот хриплым голосом, отталкивая девушку.

Она отшатнулась, не удержалась на ногах и упала на землю метрах в двух от драки. Мужчина, не обращая на нее больше никакого внимания, снова переключился на Пенске. Тот уже лежал, что способствовало тому, чтобы наносить по нему размеренные удары ногами.

Каким-то образом Станислас видел все. Как его бьет незнакомец, как он толкнул Хелену. Первоначальная боль ушла, видимо, из-за стресса. Пенске лежал на земле, скорчившись, защищая руками голову. Он больше ничего не мог сделать. Да и не хотел делать. Страх и апатия захватили его. Станислас думал лишь о том, как лучше защитить свое тело, чтобы ему меньше досталось. О бегстве, а, тем более, об отпоре он не помышлял. Ему очень хотелось спастись, избежав ударов. Но что-то предпринимать просто боялся. Пенске боялся действовать, потому что боялся раскрыться, чтобы не стало еще хуже. При этом он воспринимал все необычайно ярко. Его желания стремились к одному: оказаться в безопасности, но страх мешал предпринять хоть что-то.

Станислас не знал, сколько ударов он уже получил. Ему было не до того, чтобы считать. Удары не прекращались. Сейчас Пенске чудилось, что у мужчины единственная цель - убить его. Что пугало еще больше.

Внезапно он что-то заметил боковым зрением. Это показалось ему столь важным, что Станислас даже изменил немного положение, чтобы рассмотреть все в деталях. У кирпичной стены стояла фигура, освещаемая светом далекого фонаря. Фигура выглядела причудливо, необычно. Но разве может в двадцать первом веке выглядеть обычно человек из шестнадцатого? Его шляпа с пером, ботфорты, шпага - все относилось к чему-то нереальному, противоестественному. Станислас это воспринимал совершенно отчетливо. Он уже знал, что такой фигуры здесь не должно быть. Что ее не видит никто, кроме него: ни сопящий от ярости мужчина, ни Хелена, пытающаяся встать на ноги. Пенске только сейчас понял, как мало прошло времени от начала нападения до текущего момента. Получалось, что фигура французского дворянина возникла сразу же после первых ударов.

Однако Станислас за столь короткое время уже почти успел смириться с судьбой. Его чувства постепенно затухали. Апатия подавляла даже страх. Но, несмотря на это, он почувствовал некоторое удивление, когда заметил, что фигура дворянина отошла от стены и начала приближаться к нему. Скорость ее приближения было очень трудно соотнести с частотой ударов. Возможно, потому, что фигура перемещалась слишком быстро, хотя Пенске воспринимал ее движения как совершенно нормальные. Человек в ботфортах приближался уверенным шагом. Его тело и повадки наводили на мысль о сжатой пружине. Он шел легко и плавно, как ходят кошки, увидевшие добычу. Любой знает, что плавность этих животных обманчива. Она в любую секунду может превратиться в бросок. Но странная фигура не изменила своей плавности. Человек в ботфортах подошел, наклонился над скрючившимся телом Станисласа и тронул его за плечо.

Кому-нибудь известно, что такое отвага? Пенске этого точно не знал раньше. Он всегда был, скажем прямо, трусоват. По крайней мере, изо всех сил пытался избегать стычек и драк в школе во времена своей юности, сторонился плохих мест, опасаясь грабителей, не посещал рестораны и танцплощадки с неустойчивой репутацией, да и вообще жил осторожно. Однако его осторожность уступала по силе другому чувству - чувству долга. В жизни Станисласа встречались моменты, когда эти два ощущения конфликтовали между собой. И трусость неизменно проигрывала. Пенске был верен не только друзьям, но и просто знакомым. На его честное слово можно было положиться в полной мере. Исполнению этого слова не могла помешать никакая опасность. Станислас знал за собой такую особенность, поэтому старался заранее избегать всяких конфликтов между долгом и природной осторожностью.